Жак Брель родился 8 апреля 1929 г. в г. Схарбекe, Брюссельский столичный округ, Бельгия.
В школе учился не слишком блестяще, но уже с раннего возраста участвовал в любительских спектаклях. Отец заставил Жака присоединиться к семейному бизнесу, к которому тот не питал никакой склонности.
В 1951 Брель женится на Терезе Михильсен (Мишельсен), в том же году у них родится дочь Шанталь.
Начиная с 1952 г. Жак сочиняет песни, которые он исполняет в семейном кругу или на вечеринках в брюссельских кабаре. В 1953 г. выходит первая пластинка на 78 оборотов — её ждал провал. Вскоре после этого Брель уезжает в Париж по приглашению известного деятеля культуры Жака Канетти, открывшего талант молодого бельгийца. В 1955 г. жена с детьми переезжает к Жаку во Францию.
В феврале 1954 года Брель записывает пластинку из 8 песен на студии «Филлипс», но ни коммерческого, ни творческого успеха она не приносит. В том же году Канетти отправляет певца в турне: Брель выступает в разных городах Бельгии и Франции, в Амстердаме, Лозанне, Северной Африке. Именно благодаря гастролям он наконец становится популярным.
В 1956 г. Брель начинает сотрудничать с пианистом-аккомпаниатором и оркестровщиком Франсуа Робером, в 1957 г. у него появляется второй аккомпаниатор, Жерар Жуаннест — для концертных выступлений. Тогда же его очередной альбом получает Гран-при Академии Шарля Кро. С 1958 г. Брель активно выступает в престижных залах «Олимпия» и «Бобино», «Альгамбра».
В октябре 1965 года Брель гастролирует по Советскому Союзу: в его турне входят Москва, Ленинград, Тбилиси, Ереван, Баку.
На пике успеха в 1966 г. Брель решает оставить пение и сцену. 16 мая 1967 г. в Рубе состоялся его последний концерт.
В 1967 г. Брель дебютирует как киноактёр в фильме Андре Кайата «Профессиональный риск» в роли учителя, которого из мести ученица обвиняет в изнасиловании. В 1968 — как актёр театральный в спектакле «Человек из Ламанчи» Дейла Вассермана, в котором играет сразу две роли: Дон Кихота и Сервантеса. В 1971 г. Марсель Карне снимает Бреля в своей картине «Убийцы именем порядка», где ему поручена роль служителя правосудия, который вступает в борьбу с преступниками-полицейскими. Эдуард Молинаро использовал его несомненный комедийный дар в своих лентах «Мой дядя Бенжамен» (1969) и «Зануда» (1973), а Клод Лелуш — в бурлескной роли в картине «Приключение — это приключение» (1972). Брель также поставил два фильма («Франц», 1971 и «Дикий Запад», 1973) как режиссёр. В 1973 году Брель расстается и с кинематографом.
Брель умер 9 октября 1978 г. в парижском пригороде Бобиньи после долгой болезни. Он похоронен на Маркизских островах — рядом с Полем Гогеном.
1953: Первый сингл, записанный в Брюсселе : La Foire/Il y a 1954: Первый альбом : Jacques Brel et ses chansons 1957: Quand on n’a que l’amour, Heureux Pardons,… 1958: Je ne sais pas, Au printemps,… 1958: Диск для журнала Marie-Claire, включающий в себя L’introduction à la Nativité и L'Évangile selon saint Luc 1959: La valse à mille temps, Ne me quitte pas, Je t’aime, Isabelle, La mort, … 1961: Marieke, Le moribond,… 1962: Запись концерта в Олимпии, октябрь 1961 1963: Les Bigotes, Les vieux, La Fanette,… 1964: Jef, Les bonbons, Mathilde,… 1964: Концерт в Олимпии 1964 1965: Ces gens-là, Fernand,… 1967: 67 comprenant Mon enfance, À jeun,… 1968: Vesoul, L'éclusier,… 1970: L’Homme de la Mancha 1972: Новые записи старых песен 1977: Les Marquises 1988: Jacques Brel — l’intégrale (10 CD) 2003: Jacques Brel — l’intégrale (15 CD)
Фильмы (фильмография)
1968: Профессиональный риск / Les risques du métier Андре Кайатта 1968: Банда Бонно / La bande à Bonnot Филиппа Фурастье 1969: Мой дядя Бенжамен / Mon oncle Benjamin Эдуара Молинаро 1970: Мон-Драгон / Mont-Dragon Жана Валера 1971: Убийцы во имя порядка / Les assassins de l’ordre Марселя Карне 1971: Франц / Franz (режиссёр — Жак Брель) 1972: Приключение есть приключение / L’aventure c’est l’aventure Клода Лелуша 1972: Бар у развилки / Le bar de la Fourche Алена Левана 1972: Дикий Запад / Le Far-West (режиссёр — Жак Брель) 1973: Зануда / L’emmerdeur Эдуара Молинаро
Знаменитые песни
Ne me quitte pas (1959) Bruxelles (1962) Les bonbons(1962) Amsterdam (1964) Ces gens-là (1966)
Ne me quitte pas Il faut oublier Tout peut s'oublier Qui s'enfuit déjà Oublier le temps Des malentendus Et le temps perdu A savoir comment Oublier ces heures Qui tuaient parfois A coups de pourquoi Le coeur du bonheur Ne me quitte pas Ne me quitte pas Ne me quitte pas Ne me quitte pas
Moi je t'offrirai Des perles de pluie Venues de pays Où il ne pleut pas Je creuserai la terre Jusqu'après ma mort Pour couvrir ton corps D'or et de lumière Je ferai un domaine Où l'amour sera roi Où l'amour sera loi Où tu seras reine Ne me quitte pas Ne me quitte pas Ne me quitte pas Ne me quitte pas
Ne me quitte pas Je t'inventerai Des mots insensés Que tu comprendras Je te parlerai De ces amants là Qui ont vu deux fois Leurs coeurs s'embraser Je te raconterai L'histoire de ce roi Mort de n'avoir pas Pu te rencontrer Ne me quitte pas Ne me quitte pas Ne me quitte pas Ne me quitte pas
On a vu souvent Rejaillir le feu D'un ancien volcan Qu'on croyait trop vieux Il est paraît-il Des terres brûlées Donnant plus de blé Qu'un meilleur avril Et quand vient le soir Pour qu'un ciel flamboie Le rouge et le noir Ne s'épousent-ils pas Ne me quitte pas Ne me quitte pas Ne me quitte pas Ne me quitte pas
Ne me quitte pas Je ne vais plus pleurer Je ne vais plus parler Je me cacherai là A te regarder Danser et sourire Et à t'écouter Chanter et puis rire Laisse-moi devenir L'ombre de ton ombre L'ombre de ta main L'ombre de ton chien Ne me quitte pas Ne me quitte pas Ne me quitte pas Ne me quitte pas
Dans le port d'Amsterdam Y a des marins qui chantent Les rêves qui les hantent Au large d'Amsterdam Dans le port d'Amsterdam Y a des marins qui dorment Comme des oriflammes Le long des berges mornes Dans le port d'Amsterdam Y a des marins qui meurent Pleins de bière et de drames Aux premières lueurs Mais dans le port d'Amsterdam Y a des marins qui naissent Dans la chaleur épaisse Des langueurs océanes
Dans le port d'Amsterdam Y a des marins qui mangent Sur des nappes trop blanches Des poissons ruisselants Ils vous montrent des dents A croquer la fortune A décroisser la lune A bouffer des haubans Et ça sent la morue Jusque dans le coeur des frites Que leurs grosses mains invitent A revenir en plus Puis se lèvent en riant Dans un bruit de tempête Referment leur braguette Et sortent en rotant
Dans le port d'Amsterdam Y a des marins qui dansent En se frottant la panse Sur la panse des femmes Et ils tournent et ils dansent Comme des soleils crachés Dans le son déchiré D'un accordéon rance Ils se tordent le cou Pour mieux s'entendre rire Jusqu'à ce que tout à coup L'accordéon expire Alors le geste grave Alors le regard fier Ils ramènent leur batave Jusqu'en pleine lumière
Dans le port d'Amsterdam Y a des marins qui boivent Et qui boivent et reboivent Et qui reboivent encore Ils boivent à la santé Des putains d'Amsterdarn De Hambourg ou d'ailleurs Enfin ils boivent aux dames Qui leur donnent leur joli corps Qui leur donnent leur vertu Pour une pièce en or Et quand ils ont bien bu Se plantent le nez au ciel Se mouchent dans les étoiles Et ils pissent comme je pleure Sur les femmes infidèles
Dans le port d'Amsterdam Dans le port d'Amsterdam.
"В жизни человека два значительных дня: день рождения и день смерти. Все, что между этими днями, не имеет большого значения." Брель любил говорить афоризмами, впрочем, оставляя свободу для собственных опровержений на следующий день, во имя твердо установленного принципа, что только дураки никогда не изменяют мнения. Но если бы мы ограничились только этим немного сентенциозным утверждением, то вся история свелась бы к краткому "1929-1978", такая скупость сразу напоминает надписи на могильных камнях. И даже Petit Larousse, являющийся пантеоном, иначе говоря, кладбищем, оказывается более словоохотливым: "Бельгийский автор, композитор, певец, родившийся в Брюсселе."
Бельгиец? Он был им до крайнего предела! Как и все то, что он делал, жалуясь громко и долго на то, что он сам прозвал своей "бельгийскостью". В то время как некоторые любители переливать из пустого в порожнее торопятся отнять это, объявив его одной из самых значительных фигур французской песни. Падкий на неологизмы, которых полно в его песнях, Брель сделал кальку со слова "négritude" (принадлежность к негритянской расе), показывая, что он оплеван одними, его именем, как флагом, размахивали другие, и признан всеми как данность.
Вся история Бельгии является терзанием; и сильная обида раздирала сердце Бреля, все корни которого были там. "Мы были французским департаментом, до Урта, до Льежа... Чтобы получить мир, нас продали голландцам..." (Венский конгресс, 1815). (Урт - река в Бельгии. - Прим. перев.)
"И затем, спустя пятнадцать лет, дела ничуть не стали лучше. Выгнали голландцев, но также не смогли вновь стать французами. Нам сказали: надо избрать короля... И купили пруссака, который был любовником Екатерины Великой..."
Вопрос достоверности, к которому он часто возвращался: "Бельгия не существует, действительно. Я всегда смеюсь над теми усилиями, прилагающимися уже 150 лет, чтобы валлоны и фламандцы договорились! Ха! Почему они договариваются, в то время как страна - не более, чем субъективное мнение?"
Не прошло и ста лет независимости Бельгии, когда 8 апреля 1929 Жак Ромен Жорж Брель родился в северных пригородах Брюсселя, в Шаербеке, у отца Ромена, франкоговорящего фламандца, отдавшего около 20 лет жизни Конго, и матери Элизабет, первое материнство которой было отмечено ужасной драмой. Близнецы были унесены молниеносным тифом через несколько недель после рождения. Мальчик, названный Пьером, родился за 6 лет до Жака, впоследствии довел до конца блистательное образование, и пока они прозябали в нищете, измученный отец заставляет его работать на семейной картонной фабрике.
Большой кризис, последовавший за крахом на Уолл-Стрит, вскоре налетел на Европу со всей силой и расшатал неустойчивое равновесие, установившееся после Первой мировой войны, благоприятствуя образованию нацизма. Год 1929 во многих отношениях символичен по отношению к Бельгии. В то время как в правительстве Жаспара ломали копья по поводу лингвистической проблемы, три события, принесших Бельгии наибольшую славу этого века, происходят почти одновременно. Действительно, всего несколько месяцев, когда молодой Жорж Сименон написал первые романы под псевдонимом Сим, когда Тэнтэн рождается под карандашом Эрже, предшествовали приходу в мир Жака Бреля.
"Монотонность в молчании", детство тянется "в отсутствие сражений". Жак имеет красивую "мечту о Китае", он задыхается в стране без горизонта: "Мой горизонт всегда был ограничен одной-двумя сотнями метров, там был завод или угольные копи, или еще что-то подобное. Это привело к тому, что я имел другое представление о пейзаже. Мои пейзажи из стекол, из дождя." Это понятие стекла преследует его всегда, и задолго до того, как он сполна рассчитается песней "Les Fenêtres", он упоминает в первых же песнях оконные стекла этого завода, где он чувствует себя помещенным в клетку.
"Идет дождь Стекла завода Всегда плохо вымыты" (Il pleut)
Эта песня выглядит скандальной в глазах добропорядочных друзей его семьи и во время первых песенных выступлений в брюссельских кабаре, так как она заканчивается уже криком мятежа:
"Стекла завода, Я собираюсь их бить"
"В ожидании этого дня я скучаю иногда", сказал бы Зангра, герой гораздо более поздней песни. Тогда, охваченный жаждой театра и игры, а также потребностью идти навстречу другим, Жак включился на несколько лет в "Franche Cordée", вдохновенную и очень католическую любительскую труппу, дающую добровольные представления для больных и престарелых.
В рамках "Franche Cordée" Жак развивает свои природные данные ведущего актера и достаточно быстро заставляет себя признать лидером труппы. Именно там он познакомился с Терезой Мишиельсен, или Миш, которая становится его женой первого июня 1950 года, после того, как он окончил свою воинскую службу в наземных службах авиации. Полутора годами позднее пара будет праздновать рождение первого ребенка, девочки, которую назовут Шанталь.
Скованный рамками картонного завода и уже отец семьи, Жак Брель кажется окончательно обосновавшимся в жизни. Запрограммирован надолго, в некотором роде. Но именно эту безопасность и всю эту уверенность он больше не выносит. Он уже мечтает о приключениях, а пока что породняется с песней. Чтобы писать, конечно; а также набраться наконец дерзости петь на сцене, перед настоящей публикой, в качестве профессионала: слово, которому он всегда придавал большое значение.
Свои настоящие дебюты в качестве певца Жак Брель будет делать в кабаре "Черная роза" в Брюсселе. В программе: "La foire", "Il y a", "Sur la place" и "Il pleut", которые будут несколькими месяцами позднее первыми песнями, которые он запишет на бельгийском отделении Philips.
Речь идет, собственно говоря, не о коммерческом употреблении диска, а скорее о макете, предназначенном для представления на радио и для показа различным художественным директорам фирм. Испытание заканчивется попаданием в руки Жака Канетти, который немедленно звонит Брелю, чтобы предложить ему прибыть в Париж.
Не удовлетворенный своим положением уникального открывателя талантов (Феликс Леклер, Брассенс, Виан, позднее Серж Реджани и другие), Канетти является тогда также руководителем радиостанции и, главное, директором одного из наиболее знаменитых кабаре Правого берега, "Три осла", куда он привлекает Бреля на пятнадцать дней на испытания. Успех умеренный, но какая разница! По окончании срока этого первого контракта Жак Брель решает оставить отцовский завод, чтобы до конца разыграть свой шанс. Решение, принятое с трудом, тем более что Миш собиралась родить вторую девочку, Франс.
Вечер за вечером Брель сражается. Множатся кабаре, так как в каждом платят мизерный гонорар, он терпит многочисленные грубые отказы и многочисленные насмешки. За свой внешний вид, немного неприятный; усы, которые он отпустил, не помогали. А также за наивное христианское содержание своего репертуара:
"Как новичок, я уеду, Чтобы попросить бога" (La haine)
Или еще:
"И иногда обнаруживался Огонь в наших глазах, В церкви, куда я отправлялся, Где призывали бога..." (Sur la place)
К тому же он поет, стесненный неким подобием серой рясы, это стоит ему, со стороны Брассенса, клички, надолго прилипшей к нему: "Аббат Брель". Однако те, кто умеет читать между строк (это был в данном случае и Брассенс; но он никогда не мог отказать себе в удовольствии ввернуть острое словцо), должны были бы с этого времени обнаружить у того, кто походил на бестолкового и неловкого проповедника, первые, но чрезвычайно ясные признаки человека беспокойного, но без снисходительности:
"Это слишком легко - входить в церкви..." (Grand Jacques)
Тем более, что песня, одна из редких в этом первом периоде, не отличающаяся от произведений зрелости, заканчивается недвусмысленным признанием:
"Это слишком легко - Казаться".
Начало 1954 года, Жак Канетти заставляет своего протеже записать первый диск. Пластинка на 33 оборота содержит: "La haine", "Grand Jacques", "Il pleut", "Le diable (Ça va)", "Il peut plevouir", "Il nous faut regarder", "Le fou du roi", "C'est comme ça" и "Sur la place". Это будет коммерческим провалом, но Канетти не так легко опускает руки. Он вписывает Бреля в список претендентов на Гран-при с песней "Knokke-Le-Zoute", где он оказывается двадцать седьмым, самым последним.
Один в Париже, так как Миш и дети остались в Брюсселе, Брель плохо питается и бегает по ролям, чтобы попытаться выжить. Его видят по очереди в "Эклюз", у Паташу, в "Лестнице Якоба", у Женевьевы и, конечно, у "Трех Ослов". Первое выступление в "Олимпии" (с 8 по 22 июля 1954), открывая спектакль Билли Экстина, с Дамией как "гвоздем программы", почти не убеждает ни критиков, ни публику. Жак уезжает, чтобы поучиться в провинции, в первой части программы Сиднея Беше. "Турне Канетти" возят через всю Францию, вплоть до Марокко, в компании таких разнообразных артистов, как Дарио Морено, Филип Клей, Катрин Соваж, Пуаре и Серро, Пьер-Жан Вайяр, Пьер Дюдан, "Три менестреля", Раймон Дево и др.
В марте 1955 Миш и две дочери присоединяются к Жаку в Париже, и вся семья Брель поселяется в Монтрёй, улица Мулен-а-Ван, в маленьком деревянном доме.
Этот год - также год встречи крайней значимости, встречи с тем, кто вскоре станет неразлучным компаньоном певца, затем его шофером-секретарем-режиссером-доверенным лицом и разделит с ним долгие часы дорог и гулянки после концертов; эмоции, сжимающие горло, и взрывы смеха: Жорж Пакие, или Жожо. Самый дорогой друг, который у него был, и для которого он напишет 20 годами позднее одну из наиболее красивых песен любви:
"Шесть футов под землей, Жожо, ты братствуешь еще..." ("Jojo")
Канетти удается убедить Philips своими настоятельными просьбами организовать новое испытание, Жак Брель записывает новую пластинку, которая получит в 1957 году Гран-при Академии Шарля Кро. Тем временем он выпустил супер-45 пластинку с шестью песнями (дело редчайшее), которая, наряду с четырьмя песнями с первой пластинки, содержала две неизданные: "Bastille" и "S'il te faut".
На пластинке для Шарля Кро выходит то, что будет первым настоящим успехом Бреля: "Quand on n'a que l'amour". Сначала успех скромен, но потом эта песня обойдет весь мир и останется одной из тех, которые показывают сущность своего автора.
Аранжированные по очереди Мишелем Леграном и Андре Поппом, другие песни этого диска ("Qu'avons-nous fait bonnes gens?", "Les pieds dans le ruisseau", "Pardons", "La bourrée du célibataire", "L'air de la bêtise", "Saint-Pierre", "J'en appelle", "Heureux", "Les blès" познают различную судьбу, но в целом они отмечают уже бесспорную эволюцию по отношению к предыдущей пластинке, и все более и более часто чувствуется проявляющаяся горечь более позднего Бреля:
"...Все эти слова, Что говорились как слова любви, Которые мы использовали Как разменную монету" ("Pardons")
Кроме того, с этого времени некоторые знаки указывают, что Жаку выпала наконец хорошая карта. Жюльет Греко перепевает "Le diable", включив это в свой концерт в "Олимпии", а Симона Ланглуа, выпустив диск с песнями Бреля, получает на следующий год за него Гран-при.
Между тем у Бреля во время поездки в Гренобль произошла еще одна из тех немногих встреч, которые отмечают жизнь верстовыми столбами. Молодой пианист, с которым он познакомится, еще в консерватории, в классе Тони Обена, его зовут Франсуа Робе, он усиленно изучает композицию и аранжирование. Очень быстро он объясняет Жаку тот факт, что писать песни для гитары, на которой тот знает только несколько аккордов - значит только ограничивать свое вдохновение. С тех пор двое людей никогда не прекратят работать вместе. Написание нескольких мелодий и обсуждение вдвоем, а вскоре и втроем (так как Жерар Жуанне не замедлит включиться в команду) всех аранжировок будущих дисков.
Приз Шарля Кро значительно облегчил отношения с Philips, Жак записывает третью пластинку в июне 1958 года. Андре Попп еще представлен на половине песен, Франсуа Робер получил другие. Любопытства для: именем Поппа подписаны три из четырех песен, сочиненных Робером - "Dors ma mie", "La lumière jaillira" и "Voici". Четвертая - "Litanies pour un retour". Разница в согласовании певца и оркестровщика ощущается ухом с первого прослушивания: Франсуа Робер, очевидно, тот, кто лучше других понимает мир Бреля.
На этот раз успех идет навстречу, и это новая пластинка, которая содержит "Demain l'on se marié", "Au printemps", "Je ne sais pas", "Le colonel", "Dites, si c'était vrai" и "L'homme dans la cité". Она продается более чем в сорока тысячах экземпляров менее чем за 2 месяца; совершенно потрясающая цифра в ту эпоху.
Миш снова в положении и предпочитает вернуться рожать в Брюссель, где семья сможет помочь, Жак снова один в Париже; но положение заметно улучшилось. Перед тем, как петь в "Бобино", "Альгамбре", в Италии, в Бельгии и в Северной Африке, он привлечен как "американская звезда" на концерты Филипа Клея в "Олимпии". Вернее сказать, это не произошло само по себе, так как Бруно Кокатрикс оставался под впечатлением от "аббата Бреля", хотя и не хотел этого говорить. Но перед двойной настойчивостью Жана Мишеля Бориса (тогдашнего директора "Олимпии") и Сюзан Габриэлло, которая должна была вести концерт, Кокатрикс спасовал. И прогремел взрыв! Брель имеет буквально бешеный успех, и Филип Клей попадает в весьма затруднительное положение - выступать после такой звезды. На следующий день после премьеры Макс Фавалелли в "Пари Пресс" одной фразой резюмирует общее чувство: "Лучший в программе - Жак Брель".
С любой точки зрения 1958 год является весьма значимым в деле песни, так как одновременно со взрывом Бреля Эдит Пиаф выдает наибольший успех во всей своей карьере: "Milord", в то время как дебютант, у которого большое будущее, именуемый Гензбур, сделал шумный вход в профессию с песней "Poinçonneur des lilas".
Чтобы полностью достичь статуса звезды, Жак Брель должен был быстро подтвердить свой успех в "Олимпии". Это будет сделано его ближайшим диском, по крайней мере пять песен с которого из десяти остаются и сегодня среди классики своего жанра: "La valse a mille temps", "La dame patronnesse", "Les Flamandes", "La colombe" и главным образом "Ne me quitte pas".
"La valse a mille temps" сделается тем, что называют супершлягером: более пятисот тысяч пластинок, проданных менее чем за 6 месяцев; что касается "Ne me quitte pas", его судьба обойдется без комментариев, хотя Пиаф объявила тогда, что "мужчина не должен был бы петь это именно так". Брель, который никогда не был снисходителен к самому себе, даст определение, очень жестокое для этой песни: "Это любовь трусливая!"
"La colombe", со своей стороны, точно обозначит свою эпоху, так как война в Алжире достигает высшей точки, и все те, кто выступили против отьезда призванных, дошли до того, что блокировали военные поезда на вокзалах, заливая цементом стрелки, легко могут признать себя в скорбных вопросах певца:
"Почему этот тяжелый эшелон, Нагруженный людьми в сером, Перекрашен однажды ночью, Чтобы уехать за [новыми] солдатами?"
Очевидное доказательство, если оно нужно, что Брель всегда умел слушать голос своей эпохи и что не надо было ждать "Jaurès", чтобы недвусмысленно определить его политические расположения.
Эта четвертая пластника, которая, кроме пяти уже упомянутых песен, содержит "Seul", "Je t'aime", "La mort", "La tendresse" и колыбельную для третьей его девочки,
Отныне поездки следуют в безумном ритме. Жак просит своего импресарио (Чарли Маруани) не отклонять никаких предложений и дает больше трехсот представлений в год. Темп адский, тем более что он почти не спит, шатается по барам и кабачкам до поздней ночи, пьет пиво за обсуждением мировых проблем и дымит сигарету за сигаретой.
Любопытно, Жак Брель достигает положения звезды, в то время как новая и неожиданная волна уже готовится хлынуть на Францию, отправив в небытие шоу-бизнеса множество "надежных акций" мюзик-холлов, которые считались незыблемыми. Именно в апреле 1960 года Джонни Холлидей (также бельгиец) записал свою первую песню "T'aimer follement", в то время как несколькими месяцами ранее Даниель Филипаччи и Франк Тено выпустили передачу, которая станет кредо всего поколения: "Salut les copains".
Эта музыка, то рок, то йе-йе, принимает вскоре форму общественного феномена, даже очень быстро. И в то время, как фирмы звукозаписи не восторгаются этим "новым веянием, пришедшим оттуда", Брель, который ничто не делает с оглядкой на других, бодро ездит за границу: Швейцария, Тунис, Испания, Египет, Израиль и вскоре Канада и СССР. Затем он записывает подряд пятый альбом и две пластинки на 45 оборотов на фламандском, поставив на место воинствующих фламандцев, которых "Les Flamandes" вывела из себя.
Эта новая пластинка содержит несколько жемчужин: "L'ivrogne", "Marieke", "Le moribond", "On n'oublie rien", "Les prénoms de Paris", "Le prochain amour", "Les singes", "Vivre debout" (с Бартелеми Россо на гитаре) и откровенно слабую песню на фальшивый бразильский ритм: "Clara".
Последнее испытание, после чего Большому Жаку более ничего не нужно было бы доказывать, будет иметь место в октябре 1961 года. В "Олимпии", конечно. В "Олимпии", где Джонни Холлидей только что вечер за вечером доводил свою публику до крайнего возбуждения, вплоть до поломки кресел, ударами бешеных твистов. Более чем грандиозный успех, коронование идола. Марлен Дитрих, долженствующая его сменить, заболевает, никто не хочет брать на себя риск сравнения с Джонни. Бруно Кокатрикс разбирает свой объемистый журнал адресов, все его подводят, дата премьеры приближается, положение становится критическим.
В конце концов Брель соглашается принять вызов. Это в его духе, но так как его знают еще плохо, никто этого не сознает.
В назначенный час он выходит в сцену и, поддержанный Франсуа Робером и Жераром Жуанне на двух пианино, а также большим оркестром "Олимпии" под руководством Даниеля Жанена, он атакует "Les prénoms de Paris", затем привязывает к себе двумя новинками: "Zangra" и "Les paumés du petit matin". В целом он предлагает публике шесть новых песен из пятнадцати включенных в программу: две уже названные, а также "Les bourgeois" , "La statue", "Les biches" и "Madeleine".
Пресса поет дифирамбы, но есть еще мнение Пиаф, лучше уяснившей значение этого события: "Он отдает все силы до конца, потому что песня - это то, что может заставить его высказать его цель жизни, и каждая фраза доходит в чистом виде и оставляет вас немного оглушенными."
Диск-гигант (его первый), записанный на концерте, даст отчет о событии, хотя и не соблюдая реальный порядок песен во время зрелища.
Параллельно у Philips выходит пластинка, представляющая шесть неизданных песен, созданных по этому случаю, к которым добавятся две песни, записанные несколькими годами раньше: "Voir" и "L'aventure", которые были до тех пор доступны только на пластинках на 45 оборотов.
Конец его контракта с Philips приближается, Жак Брель решает поработать с Эдди Барклеем. Пользуясь своим правом преимущественной покупки, Philips начнет процесс, который в конце концов разрешится полюбовно. Начало сотрудничества между двумя людьми может показаться удивительным, поскольку первый альбом, что они выпустили вместе, представляет шесть песен с последнего диска у Philips, а именно шесть неизданных с "Олимпии". Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что это версии песен, существовавших до тех пор только в концертной записи, переделанные в студии, с оркестром Франсуа Робера. Остаток альбома, напротив, содержит три неожиданности: "Rosa", "Bruxelles" и "Le plat pays", которая вскоре будет востребована всей Бельгией как вид национального гимна. По этому поводу, впрочем, Брель, слегка раздраженный, заявит: "Я не заставляю прощать "Les Flamandes", и я не писал "Le plat pays" для этого". Три другие песни завершают ансамбль: "Une île", "Chanson sans paroles" и "Le caporal Casse-Pompon".
На этой стадии карьеры и творчества Жак Брель, кажется, уже пребывает в блаженном состоянии, и в последующие годы каждый альбом будет преодолевать трудность сравнения с предыдущим. Запись, уже необыкновенно точная и эффективная, становится настоящей ювелирной работой, где звучание слова приобретает такой же вес, как и смысл.
Ритм, уже необычайный, жизни певца, еще ускоряется. Он множит турне, поездки, приключения с женщинами и профессиональную деятельность, которая уже сверхпрофессиональна. Так, он знакомится с управлением яхтой, затем с управленем самолетом; потом его видят поющим днем в Касси, около Марселя, и на следующий день - в Москве! Его ненасытная жажда жизни, кажется, не имеет границ и, узнав о чем-либо пробудившем его интерес или любопытство, он всегда "шел посмотреть" - одно из его излюбленных выражений.
Кроме того, его великодушие не знает пределов, и хотя он никогда не объяснялся на эту тему, не будучи пустозвоном, он дал очень много бесплатных концертов, даже тогда, когда это могло принести ему неприятности; и бог тому свидетель. Два значительных примера среди других: когда в мае 1963 года Изабель Обре станет жертвой серьезного несчастного случая на дороге, который на долгие месяцы прервет карьеру певицы, Брель передаст ей пожизненные авторские права на "La Fanette"; также он предложит несколькими годами позднее права на "L'enfance" в фонд "Подснежник", созданный Лино Вентурой в пользу инвалидов детства. В этом весь этот человек. Он, которого часто сравнивали с Доном Кихотом Сервантеса, действительно является благородным рыцарем, полным моральной утонченности, которую некоторые осудили как старомодную.
Неутомимо играя в чехарду с меридианами и выступая почти без перерыва от Португалии до Дании, от Турции до Канады, Жак Брель начинает жаловаться в интервью, которые он дает, на то, что его перегруженное расписание оставляет все менее свободы, чтобы писать. Почти не имеющий времени, чтобы остановиться и передохнуть, полностью посвятить время письму, он постоянно носит с собой школьные тетради, в которых он отмечает идеи, приходящие в голову, вычеркивает, марает и сражается со словами. Действительно, он никогда не работает над одной лишь песней, но в одно и то же время над несколькими сразу, возвращаясь беспрестанно к каждой, подбирая слоги, до тех пор, пока он совершенно не прочувствует их на губах.
Часто говорили о чрезвычайной легкости Бреля в студии, сразу поющего непосредственно со всеми музыкантами и никогда не возвращающегося к песне после второго дубля. Но это объясняется тем же методом работы. Когда он считает, что песня закончена, он немедленно повторяет ее на сцене с аккомпаниаторами, которых он видит практически каждый день, так как они дают вместе около трех сотен концертов в год. Понемногу, на репетициях и в повторах, они приспосабливаются к его дикции, слова сами занимают свои места, и в один прекрасный день песня включена в концерт. Поэтому, когда Брель входит в студию, каждая фраза была произнесена и пережевана неисчислимое число раз, и двух первых дублей более чем достаточно для воспроизведения.
Новый альбом, который певец готовит к середине 1963 года, не избежит привычной процедуры, и те восемь неизданных песен, что он содержит, уже предлагались публике во время выступления в "Олимпии" в марте того же года. Речь на этот раз идет о еще одной достаточно впечатляющей цепочке: "Les vieux", "Les bigotes", "Les fenêtres", "Les toros", "La Fanette", "J'aimais" , "La Parlote" и "Les filles et les chiens", бестактной и не особо интересной песне, которая немало поспособствовала тому, чтобы установить за автором репутацию женоненавистника.
Несколькими месяцами позднее Брель ломает себе ногу, упав в результате неверного маневра на парусной яхте, которую он только что купил. Обездвиженный на три недели, он все свое время отдает писанию, и новый диск быстро подготовлен. Восемь песен, снова, потому что это идеальное число для пластинки диаметром 25 см: "Mathilde", "Le tango funèbre", "Titine", "Les bergers", "Jef", "Les bonbons", "Le dernier repas" и "Au suivant". В результате тех же сеансов записывается девятая песня, долго остававшаяся неизданной: "Les amants de coeur". Едва встав на ноги, Жак Брель немедленно возобновляет свою непрерывную деятельность, и в том же году его видят в Турции, в СССР (где его показывают по телевидению, факт, редкий для западного артиста), в Канаде, в Израиле и т.д. В Бельгии, конечно, тоже, где ему подряд присуждается Золотая Медаль города Брюсселя и Приз SABAM, бельгийского эквивалента SACEM.
Но год 1964-й также отмечен последовательными уходами в мир иной с промежутком в 2 месяца господина и госпожи Брель, его родителей. Глубоко привязанный к матери, Жак болезненно реагирует.
Через несколько месяцев новый концерт в "Олимпии", легендарный, так как он создает "Amsterdam" перед полностью ошеломленной публикой, которая в самом разгаре концерта устраивает овацию стоя, требуя повтора песни; единственный факт в анналах мюзик-холла со дня основания. Две другие неизданные песни также в программе: "Les jardins de casino" и "Les timides", которые обнаруживаются на пластинке, записанной на концерте и опубликованной тогда. Этот формат позволял вместить только восемь песен, семь из пятнадцати, спетых Брелем в тот вечер, остались до сего дня неизданными.
Что сказать про Жака Бреля отныне, если он только что обосновался на верху пирамиды, и это первое место останется у него до тех пор, пока он не решит сам сделать его вакантным.
На следующий день после премьеры у критиков не хватает эпитетов, чтобы описать то, что произошло накануне вечером в зале на бульваре Капуцинов. Каждый стремился перещеголять других, и Анри Кикере в "Либерасьон" наиболее адекватно анализирует происшедшее: "Жак Брель из тех немногих, кто сумел примирить непримиримых: понравиться фанатам йе-йе и сохранить восхищение любителей настоящего шансона."
Диск "Olympia 64" получит также Приз Франсиса Карко Академии Звукозаписи, и Брель будет коронован журналом "Мюзик-Холл" как лучший французский певец. Книга, написанная Жаном Клузе, посвящена ему в серии "Поэзия и песни" от Сегер, и Трене, о ком Жак всегда говорил: "Это наш мэтр во всем", объявит: "Я восхищаюсь Брассенсом и Брелем; но Брассенсом меньше после появления Бреля. По моему мнению, Брель более важен." Соперничество в чистом виде, хотя два певца давно друзья и были ими уже в то время, когда "Gorille" насмехалась над "аббатом Брелем".
Дойдя до этой точки, можно спросить себя, могла ли еще профессия певца принести что-то этому человеку, беспрестанно жадному до открытий и новых испытаний? Вне всякого сомнения, тем более, что его новая страсть, самолет, поглощает его все более и более. Но невозможно всегда оставаться с триумфом. Слишком много сомнений касательно всего мира, так как люди имеют между собой недоверие, как волки. Тогда, прежде чем сообщить, что он счел нужным окончательно оставить сцену, Брель выпускает пластинку, которая является настоящим шедевром. "Ces gens-là", "Jacky", "Grand-mère", "L'âge idiot", "Fernand" и "Désespérés". Ни одной песни, портящей ансамбль, ни одной также, которая не была бы отмечена печатью самого черного отчаяния.
"...Я знаю его дорогу, что он прошел Уже более ста раз, более ста раз, но наполовину..." ("Désespérés")
Прощания будут проходить долго, так как певец имеет столько подписанных заранее контрактов, что он будет почти год расплачиваться со всеми, набив до предела зал в "Олимпии" почти на месяц, и Карнеги-Холл в Нью-Йорке, и Альберт-Холл в Лондоне, он сделает свое последнее выступление 17 мая 1967 года в маленьком кино Рубэ. Приветствуя последний раз толпу, которая устраивает бурную овацию стоя, он скажет слова потрясающей простоты: "Спасибо. Это оправдывает 15 лет любви".
Отклоняя идею надгробных памятников, Брель не хочет, чтобы имелся прощальный концертный диск, ведь он нас предупредил, что если он оставил сцену, он не отказался тем не менее от песни, он выпускает несколькими месяцами позднее новый студийный альбом, где такие сильные песни, как "Mon enfance", "La chanson des vieux amants", "Mon père disait", "Le gaz" и "Le cheval", соседствующие с вещами немного более снисходительными, как "A jeun" или "Fils de..." Надо отметить, что три песни из десяти ("La la la...", "Les bonbons 67" и "A jeun") сделаны комическими, это является достаточно необычной пропорцией для Бреля. Десятое место альбома отдано заглавной песне фильма "Les coeurs tendres".
Жак Брель обращается в настоящее время к кино и в течение 6 будущих лет будет играть в десяти фильмах, из которых два, "Frantz" и "Far-west", он снимет сам. Эти фильмы часто являются поводом для песен, включенных в ход истории, часто очень коротких. Две наиболее интересные из них: "La chanson de Van Horst" и главным образом "L'enfance", которая является одним из ключевых произведений Большого Жака, объединены своей раритетностью с "Pourqoui faut-il que les hommes s'ennuient?"
Последний альбом, на котором такие песни, как "J'arrive", "Je suis un soir d'été", "L'éclusier", "Regarde bien petit" и "L'Ostendaise", звучит как граммофонное завещание.
"Есть два типа людей, Есть живущие И те, кто в море." ("L'Ostendaise")
Брель нас оставляет окончательно, кажется. Он поставит "Человека из Ла Манчи" несколькими месяцами позднее, "La quête" из которого окажется подведением итогов всей жизни; но вскоре мы узнаем из болтливых газет, что он уехал, чтобы потеряться между небом и водой на солнечных островах. Слухи о болезни, плохо уточненные и плохо опровергнутые, на его счету. Несколько раз сообщали о смерти; затем молчание ниспало на все это волнение, и понемногу новости становились все более редкими.
Конечно, прежде чем взять курс в простор, он перезапишет для Barclay несколько лучших песен периода Philips: "Ne me quitte pas", "Marieke", "On n'oublie rien", "Les Flamandes" , "Les prénoms de Paris", "Quand on n'a que l'amour", "Les biches", "Le prochain amour", "Le moribond", "Je ne sais pas" и "La valse a mille temps"; но это будет плохим утешением для сердец всех тех, кто чувствуют себя сиротами после его ухода.
И затем, осенью 1977 года, обрушивается новость, до прихода которой у всех, кто еще верил, разочарования без надежд были весьма болезненными: Жак Брель в студии, на пути к тому, чтобы записать новый диск.
Редкое событие в звукозаписи будет так ожидаться. Миллион предварительных заказов и всяческих хитростей Cheyennes, для которой распределение взорвалось как шариковая бомба - во всех направлениях одновременно. Люди выстраивают очереди на улицах, как перед булочными во времена войны или голода. Некоторые музыкальные магазины даже вешают объявление "Бреля нет", хотя альбом еще не вышел. И вскоре - сотни тысяч пластинок, кусочек черного винила, наполненный словами, которые сжимают горло. Голос, прибывший издалека, вдруг предъявляет счет за смерть Жореса, говорит нам о Жожо и о невыносимом огорчении, что он видит друга плачущим, или о паре, упавшей в пепел посреди грохота и волнения аэровокзала Орли и равнодушия спешивших пассажиров.
Диск, где в каждый момент чувствуется срочная необходимость вырвать еще несколько фраз у наступающей смерти, прежде чем прекратить игру "по постановлению судьи" ("Vieillir").
Диск, после которого человек может только молчать, когда последнее слово будет заглушено слезами тех, кто теперь должен научиться стоять на ногах без него:
"Хочешь, чтобы я сказал тебе: Стон не в почете У Маркизов"
Жак Брель умер от рака легких 9 октября 1978 года. Ему было всего 49 лет. За несколько месяцев до смерти, вернувшись из добровольного отшельничества в Полинезии, он успел записать свой последний большой альбом. Пять песен из этого альбома, отложенные по настоянию самого певца, никогда не были достоянием публики. И вот теперь студия "Юниверсал" с согласия Миш, вдовы барда, включила их в юбилейный сборник. Что немедленно вызвало возражения некоторых бывших коллег и компаньонов Бреля.
Новое собрание сочинений Бреля оформлено блестяще. Вспомнив о строках одной из самых известных композиций певца - "Я принес вам конфеты", дизайнеры "Юниверсал" оформили сборник в виде стилизованной металлической коробки от конфет. В ней диски с полным собранием песен. Помимо этого, "Юниверсал" выпустила дополнительный сборник. В целом эти издания содержат 20 неизданных песен Бреля, среди которых 5 вызвали споры среди наследников и соратников.
Последний альбом в 1977 году Брель записывал в студии своего друга и компаньона Эдди Барклая в Париже. Жак привез из Полинезии много новых песен. И все-таки их с трудом хватало для большой двойной пластинки. Певец работал с трудом, так как после операции на одном легком быстро уставал. Словно предчувствуя близкую смерть, он очень торопился. Некоторые песни требовали дополнительной аранжировки. Поэтому Брель, записав эти песни только под сопровождение фортепиано, попросил Барклая отложить пять сочинений, которые считал сырыми, и не публиковать их без дополнительного распоряжения.
Последний альбом Бреля имел феноменальный успех. Спустя год певец умер, так и не отдав другу никаких распоряжений относительно пяти мелодий. О них забыли вплоть до нынешнего года, когда брюссельский фонд Жака Бреля, возглавляемый вдовой и дочерью барда, решил издать все собрание сочинений гениального бельгийца. Вот тогда-то Барклай и решил выразить недовольство, считая выпуск старых песен нарушением неформального завещания певца.
"Я думаю, что Брель был бы взбешен такой реанимацией его творчества, имеющей очевидный коммерческий подтекст. Семья певца совершенно откровенно гонится за деньгами, не желая соблюдать волю усопшего родственника. Что ж, видно, порядочность, соблюдение слова являются в наше время слишком дорогостоящими добродетелями", - заявил в сердцах Барклай. Хотя и признал, что с формально-юридической точки зрения наследников Бреля не в чем упрекнуть.
Пять забытых песен Бреля 1977 года - настоящие жемчужины его творчества. Они называются "Май 1940", "Собор", "Ничего не прошу", "Элегантность" и "Любовь мертва". Простое фортепьянное сопровождение не только не умаляет качества исполнения, наоборот - оно подчеркивает фантастический голос и необычную манеру певца. Для многочисленных фанатов Бреля новые песни стали настоящим откровением: в день выхода нового сборника за него буквально дрались в магазинах.
Спор вокруг наследия Бреля имеет очевидный финансовый привкус. Дело в том, что несмотря на 25 лет, прошедших со дня его смерти, певец остается подлинным любимцем французской публики. Ежегодно в стране распродаются 250-300 тысяч дисков Бреля. Юбилей его кончины только подхлестнул интерес к одному из самых талантливых и необычных шансонье XX века. А значит, песни Бреля будут приносить его наследникам и студиям еще больше денег. Где уж тут не поспорить по поводу 5 гениальных предсмертных песен...
Je vous ai apporté des bonbons Parce que les fleurs c'est périssable Puis les bonbons c'est tellement bon Bien que les fleurs soient plus présentables Surtout quand elles sont en boutons Mais je vous ai apporté des bonbons
J'espère qu'on pourra se promener Que Madame votre mère ne dira rien On ira voir passer les trains A huit heures moi je vous ramènerai Quel beau dimanche allez pour la saison Je vous ai apporté des bonbons
Si vous saviez ce que je suis fier De vous voir pendue à mon bras Les gens me regardent de travers Y en a même qui rient derrière moi Le monde est plein de polissons Je vous ai apporté des bonbons
Oh! oui! Germaine est moins bien que vous Oh oui! Germaine elle est moins belle C'est vrai que Germaine a des cheveux roux C'est vrai que Germaine elle est cruelle Ça vous avez mille fois raison Je vous ai apporté des bonbons
Et nous voilà sur la grande place Sur le kiosque on joue Mozart Mais dites-moi que c'est par hasard Qu'il y a là votre ami Léon Si vous voulez que je cède la place J'avais apporté des bonbons...
Mais bonjour Mademoiselle Germaine
Je vous ai apporté des bonbons Parce que les fleurs c'est périssable Puis les bonbons c'est tellement bon Bien que les fleurs soient plus présentables Surtout quand elles sont en boutons Allez je vous ai apporté des bonbons
D'abord d'abord y a l'aîné Lui qui est comme un melon Lui qui a un gros nez Lui qui sait plus son nom Monsieur tellement qui boit Ou tellement qu'il a bu Qui fait rien de ses dix doigts Mais lui qui n'en peut plus Lui qui est complètement cuit Et qui se prend pour le roi Qui se saoule toutes les nuits Avec du mauvais vin Mais qu'on retrouve matin Dans l'église qui roupille Raide comme une saillie Blanc comme un cierge de Pâques Et puis qui balbutie Et qui a l'oeil qui divague Faut vous dire Monsieur Que chez ces gens-là On ne pense pas Monsieur On ne pense pas on prie
Et puis y a l'autre Des carottes dans les cheveux Qu'a jamais vu un peigne Ouest méchant comme une teigne Même qu'il donnerait sa chemise A des pauvres gens heureux Qui a marié la Denise Une fille de la ville Enfin d'une autre ville Et que c'est pas fini Qui fait ses petites affaires Avec son petit chapeau Avec son petit manteau Avec sa petite auto Qu'aimerait bien avoir l'air Mais qui n'a pas l'air du tout Faut pas jouer les riches Quand on n'a pas le sou Faut vous dire Monsieur Que chez ces gens-là On ne vit pas Monsieur On ne vit pas on triche
Et puis y a les autres La mère qui ne dit rien Ou bien n'importe quoi Et du soir au matin Sous sa belle gueule d'apôtre Et dans son cadre en bois Y a la moustache du père Qui est mort d'une glissade Et qui recarde son troupeau Bouffer la soupe froide Et ça fait des grands chloup Et ça fait des grands chloup Et puis il y a la toute vieille Qu'en finit pas de vibrer Et qu'on n'écoute même pas Vu que c'est elle qu'a l'oseille Et qu'on écoute même pas Ce que ses pauvres mains racontent Faut vous dire Monsieur Que chez ces gens-là On ne cause pas Monsieur On ne cause pas on compte
Et puis et puis Et puis y a Frida Qui est belle comme un soleil Et qui m'aime pareil Que moi j'aime Frida Même qu'on se dit souvent Qu'on aura une maison Avec des tas de fenêtres Avec presque pas de murs Et qu'on vivra dedans Et qu'il fera bon y être Et que si c'est pas sûr C'est quand même peut-être Parce que les autres veulent pas Parce que les autres veulent pas Les autres ils disent comme ça Qu'elle est trop belle pour moi Que je suis tout juste bon A égorger les chats J'ai jamais tué de chats Ou alors y a longtemps Ou bien j'ai oublié
Ou ils sentaient pas bon Enfin ils ne veulent pas Enfin ils ne veulent pas Parfois quand on se voit Semblant que c'est pas exprès Avec ses yeux mouillants Elle dit qu'elle partira Elle dit qu'elle me suivra Alors pour un instant Pour un instant seulement Alors moi je la crois Monsieur Pour un instant Pour un instant seulement Parce que chez ces gens-là Monsieur on ne s'en va pas On ne s'en va pas Monsieur On ne s'en va pas Mais il est tard Monsieur Il faut que je rentre chez moi.
